Почему врио губернатора Приморья не разыгрывает "козырную карту" борьбы с криминалитетом и коррупцией

Как известно, сам термин «декриминализация» в значении «зачистки края от криминального элемента» в отношении Приморья был запущен в оборот более десяти лет назад Олегом Сафоновым — сразу после его назначения на должность полномочного представителя президента России в ДФО. И с тех пор выражение «декриминализация края» стало часто использоваться не только в СМИ, но и в обиходе региональных политиков и руководителей. Пользовался им и Владимир Миклушевский, неоднократно заявлявший, что одна из его целей — избавить Приморский край от тяжкого «коррупционного наследия» прежних руководителей. И бывшие силовики, Александр Лось и Александр Ролик, занявшие руководящие посты в администрации края при Владимире Миклушевском, как бы иллюстрировали серьезность намерений.  

Но что же вышло в результате? Администрация Миклушевского и силовые структуры в течение пяти лет его руководства стали щедро «разбрасывать камни» по многим городам и районам: попадали в районных глав, их замов, чиновников рангом пониже, в местных депутатов. Уголовное преследование стало использоваться как управленческий инструмент — даже несмотря на то, что зачастую заканчивалось прекращением уголовных дел, как это было в отношении экс-мэра Уссурийска Сергея Рудицы, экс-спикера думы Находки Михаила Пилипенко и в ряде других случаев такого рода. Но при этом в самой администрации Приморья в рядах служащих, назначенных на должности уже при новом губернаторе, то и дело случались казусы с уголовным преследованием! Да и в городах и муниципальных районах края нередко оказывались под следствием именно те, кто пришел на смену «декриминализованным» кадрам, выбитым градом «разбрасываемых камней».  

Из реальных достижений широко разрекламированной в 2012-2017 годах политики «декриминализации» можно вспомнить разве что уголовное дело в отношении авторитетного бизнесмена Александра Расторгуева из Уссурийска, осужденного за организацию «заказного» убийства другого «авторитета» Сергея Гостюшева, расстрелянного в 1998 году. Ослабление влияния Расторгуева и его соратников на думу и администрацию города дало Миклушевскому возможность практически безболезненно провести смену власти во втором по значимости городе Приморья. Но даже и этом случае ставленник губернатора Евгений Корж не избежал своего уголовного дела.  

В Находке же, где подобная операция силовых структур была проведена в отношении местного авторитетного бизнесмена Евгения Романова, такая акция не дала ровно никакого эффекта: официальную власть и негласный контроль над городом продолжали удерживать выходцы из криминальных структур либо их ставленники, родной брат Романова получил депутатский мандат, а сам Евгений Романов вскоре оказался на свободе, так как дело в отношении него развалилось в суде и он отделался условным приговором за браконьерство, вместо серьезных обвинений в крупном мошенничестве. А реальные меры по смене власти в третьем по значимости городе края пришлось принимать уже следующему руководителю, врио губернатора Приморского края Андрею Тарасенко.   

Вероятно, именно по этим причинам нынешний врио главы региона не стал «махать шашкой» и делать громких заявлений, разыгрывая предвыборный «козырь» о наведении в крае порядка или зачистках криминала и коррупции — Олег Кожемяко, в отличие от своих предшественников, осведомлен, кто есть кто в приморском истеблишменте. У кого, с кем были выстроены связи и какие именно. Кто каким ресурсом может обладать. И эти знания реалий дают Кожемяко простор для маневра. А избранная им тактика консолидации различных политических и деловых сил и лидеров выглядит единственно оправданной на данный момент.   

Олег Кожемяко никому ничем не грозит, ему нет нужды это делать. Настрой нынешнего врио губернатора демонстрирует его намерения не крушить сложившуюся систему разом, а постепенно ее ремонтировать и отлаживать для роста ее эффективности. Понимание глубинных процессов в управленческой и деловой среде края оставляет за Кожемяко инициативу и контроль над ситуацией. Это позволяет ему избежать обострения текущих конфликтов и формирования новых конфликтных очагов, направляя свои усилия на действительно неотложные дела.  

Даже взятие под стражу в суде депутата Законодательного собрания Руслана Маноконова, одного из «неформальных лидеров» Находки, которое комментаторы поспешили приписать влиянию Олега Кожемяко, на самом деле таковым не являлось. Дело в отношении Руслана Маноконова и его помощника Евгения Терлового было возбуждено еще в 2015 году, как раз в разгар «декриминализации по-Миклушевски», а на данный момент оно пришло к своему логическому завершению в виде судебного приговора. При том, что к ходу расследования дела и его рассмотрению по существу судом, на протяжении всего этого времени проявляла интерес спецслужба, УФСБ по ПК, которой, собственно, это уголовное дело было инициировано.  

Назначение в Приморский край нового прокурора, Николая Пилипчука, который служил в 2009–2015 годах в Амурской области, где губернатором был Олег Кожемяко, также стало аргументом в пользу усиления позиций врио губернатора в отношениях с «силовым блоком» — памятуя, что глава УМВД по Приморскому краю, генерал Николай Афанасьев, тоже выходец из Амурской области. Однако сами по себе эти факты вряд ли могут говорить о намерениях Олега Кожемяко устраивать в крае какие-то силовые зачистки.  

Назначение прокурора, с которым врио губернатора знаком по прежней его и своей работе, безусловно, может подчеркивать внимание федерального центра к укреплению его позиций в крае. Но вряд ли такое назначение было результатом лоббистских усилий самого Кожемяко, который демонстрирует настрой на мирное сотрудничество, а не на конфликты или силовые акции — принявшись «собирать камни», разбросанные его предшественниками.